Косов как-то вскользь заметил, что они прошли через какой-то лес. Отметил, что идти было… неудобно. И так-то тяжело, а тут всякие палки… елки… мешаются!

А потом… потом им попался овраг. Иван услышал впереди маты, но даже и — смех, который, впрочем, быстро прекратился!

— Чего там, парни? — спросил он у впереди идущих.

— Да ни хрена хорошего! Овраг там! И здоровый, сука! Вот там сейчас передние спустятся, потом мы пойдем.

К счастью, спустился он нормально! Не скатился, а именно — спустился, шагая вниз боком, аккуратно выцеливая, куда поставить ногу. Медленно, но — верно! Внизу копошились шедшие впереди и попадавшие, как доминошки, парни.

«Куча-мала получилась! Весело им, блин!».

Но в итоге веселого было мало — один из парней, похоже, потянул ногу. Точно Ирина сказать не могла — нужно смотреть в больнице. Иван подъехал к стоявшим внизу Лазареву и Ирине:

— Ну что, какие планы, отцы-командиры и красивые медработники?

Лазарев выматерился, потом извинился перед Ириной:

— Да какие планы? До контрольной точки — километра три, может — чуть меньше! Нужно тащить его туда, иначе никак!

— Ну что же? Значит потащим. А пока нужно из этой ямы выбираться. Знать бы еще — может вправо или влево у этого оврага отнорки есть. По ним бы наверх и забрались.

— Не… не будем терять времени. Есть тут эти отнорки, или нет… лазить здесь внизу по снегу из стороны в сторону? Так тут снега еще больше, чем наверху! Намного больше!

По предложению Ивана, с нескольких винтовок сняли погонные ремни, связали их меж собой, а он, прихватив крайний ремень зубами, сняв лыжи, полез на карачках наверх.

«Ну вот какого хрена тебе надо, а? На кой ты сюда полез? Что — других не было? Стоял бы сейчас с ними внизу, смотрел-поплевывал как другой карабкается наверх!».

Пару раз ему пришлось съехать вниз на пару метров с пластами слежавшегося снега, но закусив губы, он вновь карабкался наверх.

«Ну сколько тут той высоты? Да метров восемь, не больше! Какого же хрена… края-то все нет?!».

Выбравшись наверх — наконец-то! — он откинулся на спину и дышал-дышал-дышал… А чуть только восстановив дыхание, набрал в грудь воздуха… и выдал все знакомые маты! Сначала — чуть слышно, потом — все громче и громче! Поминая всеми ему знакомыми словами — и снег, и лыжи эти, и… много всего-всего! Только краем сознания чувствуя, что не стоит поминать отцов-командиров, руководство области и страны, и прочих политических деятелей. Хотя… про политических деятелей других стран, как правило — враждебных молодой Советской республике, он вспомнил тоже. Видно, всплыли в памяти карикатуры из газет и журналов, да плакатов.

Ни малого, ни большого петровских загибов он не знал. И сейчас был очень огорчен этим, когда запнулся и не смог ничего более придумать. И только сейчас расслышал, как внизу, там, в овраге, растет и крепнет, как мощь родной страны, хохот.

— Ну ты, Косов, все сказал, что хотел? — услышал он голос Лазарева.

Иван перевернулся на живот и подполз к краю.

— Заканчивай уже эту… политинформацию! Ты ремень-то кидать думаешь или нет? Или потерял, пока полз? — Лазарев улыбался.

— Это было бы… обидно! — пробормотал Косов.

По проторенной им тропе, со страховкой ремнем, он вытащил сначала одного, потом — уже вдвоем — другого. А там… можно и отдохнуть — без него справятся! И он довольно хорошо успел восстановиться, когда наверху собрались все.

А вот этого, каличного… пришлось тащить. Сначала пробовали тащить на руках, но быстро оставили эту затею. Было тяжело и неудобно. Пришлось тащить его, положив на лыжи. Тоже — так себе затея! Они перешли еще через один овраг — благо тот был, не сравнить с первым! Играючи, если не учитывать нараставшую усталость и боль в мышцах.

Контрольную точку они ждали, как манну небесную. Там оставили в санлетучке обезноженного. К удивлению Ивана, там же, только добровольно, остался и еще один из парней, хмурый и молчаливый.

Последний этап этой пытки Иван запомнил неотчетливо. Даже привал облегчения не принес. И только девчонки помогли ему выдержать все это. Они подошли к нему на последней остановке, и Косов с жалостью увидел темные круги под глазами Ирины и запавшие глаза Светы.

— Вань! У тебя от носа к подбородку — белая полоса идет. Это — плохой признак. Может останешься? — смотрела на него Ирина.

— Ты чего это придумала? Вот еще! — обозлился Косов, потом «сдулся», — Вы сами, девчонки, держитесь! Вот Вы — настоящие молодцы! Есть женщины в русских селеньях…

Последние пятьсот метров, они вчетвером «били» лыжню по очереди. Метров по пятьдесят, даже меньше. Но больше уже не могли.

— Не лежим, не лежим, товарищи курсанты! Дух перевели, дыхание восстановили? Встаем, ходим, ходим — расхаживаем мышцы! — ходил между ним Квашнин.

И так хотелось послать его, но — низ-зя!

Через некоторое время, вняв голосу рассудка и призывам инструктора, Косов поднялся и, постояв немного, на не сгибающихся ногах стал прохаживаться туда-сюда. К нему подошли пара парней, из тех, с кем «бил» лыжню на последнем участке.

— А ты ничё так… крепенький — протянул руку один. Второй молча ткнул кулаком в плечо — подтвердил таким образом слова первого.

Косову было… фиолетово. Он кивнул парням и продолжил вышагивать по площадке. Посмотрел, как отсюда уже увели одного из парней.

«В санчасть… поплохело уже после финиша… бывает!».

Потом они сидели в столовой воинской части, швыркали ветошью винтовки, приходили в себя. И если дыхание у него восстановилось довольно быстро, и перестало «тукать» в голове, то вот ноги отходить не хотели, казалось — еще больше наливались свинцом. Также тянуло руки и плечи.

Местные повара пытались накормить их какой-то кашей с тушенкой, но, как видел Косов, к окну раздачи почти никто не подошел. В столовой было тихо, если кто и разговаривал, то — негромкими, короткими фразами. Иван и сам чувствовал, как навалилась нечеловеческая усталость и отупение.

«А как же… на войне? Когда такие марш-броски будут в порядке вещей?».

Ирина со Светой переговорили о чем-то с поварами, а потом начали разносить по столам подносы с крупнонарезанными кусками хлеба, жирно намазанными сливочным маслом. Сверху куски были обильно засыпаны сахарным песком.

— Ребята! Нужно хоть что-то поесть. Вот — хлеб с маслом и сахаром! Хорошо восстанавливает силы. Сейчас еще чай разнесем.

Им помогли остальные девушки, участвовавшие в походе.

К Фатьме он добрался не быстро. Ноги продолжали свой саботаж, практически не сгибались, а